Настенька

   В годы войны её называли не иначе, как Настенька. Светлая, лучезарная и улыбчивая раненым солдатам и товарищам по партизанскому отряду она несла и спасение, и надежду, и веру. Отдавала всю себя и Родине, и будущей Победе, и своему воинскому и гражданскому долгу.

   “Кто, если не я!” Этот принцип неразрывно связан с людьми советской закалки, с молодёжью, которой в раннем нежном возрасте пришлось узнать подлинную цену войны. Узнала её и Настя! 

   

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   Свою первую награду – боевую медаль «За отвагу» – Анастасия Викторовна получила в 17 лет. На поле боя сражалась за жизнь раненого бойца. От миномётного огня сама получила тяжелейшее ранение в руку, но, превозмогая усталость и боль, продолжала оказывать медицинскую помощь. Хрупкая, тонкая, почти прозрачная, сама – на грани между жизнью и смертью. Но вечный вопрос: если не я, то кто? Таких жизней, каждой их которых нет ценнее и дороже, за годы войны она спасёт сотни. Казалось бы, сухие цифры. Но если вдуматься?!

   Есть такая статистика: потери среди медиков переднего края фронта занимали второе место после потерь в стрелковых батальонах, в пехоте. Современному поколению невозможно себе представить, что значит вытащить раненого с поля боя. Батальон поднимался в атаку, а тут пулемётная очередь. И нет батальона. Все лежат. Кто убитым, кто с ранением. А огонь не прекращается, и конца и края ему нет. Под дождём из пуль выскакивали девчонки из траншеи – смелые, необыкновенные. Перевязывали, оттаскивали бойцов в укрытие. Сами с тяжёлыми ранениями, они неустанно возвращали к жизни советских солдат. Но сколько отваги, воли, желания и надежды нужно в себе накопить, чтобы вот так, спасти жизнь хотя бы одного! Из-под пуль. Настенька знает.

   Уже в тылу девушке хотели ампутировать руку. Но профессору из Москвы удалось сохранить конечность. Врач ей тогда сказал: «Какая же ты смелая!»

   Когда от боли теряла сознание, перед глазами проносились картинки из детства. Счастливая и беззаботная пора. Мама, папа, пять детишек. Живи и радуйся! Отец Анастасии Викторовны воевал в Первую мировую войну, в годы Гражданской отстаивал советскую власть. Часто рассказывал о пережитом, а дочка слушала, как сказку. И не уставала спрашивать снова и снова: «Папа, а что такое война?» Девочка не знала, да и предположить не могла тогда, что папины рассказы, казавшиеся такими далёкими и ненастоящими, спустя время она дополнит своими. Собственная история войны, с которой ей пришлось встретиться лицом к лицу, уже не напоминала сказку. Реальная, настоящая, от своей правды превратилась в ещё более страшную, мучительную, ужасающую.

Хватов-Заводской госпиталь

   В начале войны Настенька попадает в вяземский Хватов-Завод. Рядом с селом шли ожесточённые бои за каждую пядь русской земли. На полях сражений оставались сотни раненых.

«1941 год. Октябрь. Дождь и слякоть. День и ночь не смолкала артиллерийская канонада. Сотни окровавленных солдат лежали на голой сырой земле. Командование в такой обстановке не в силах было оказать им необходимую помощь. Отдали приказ: здоровым, под видом мирных жителей, расходиться по деревням. Позже они составят костяк партизанского отряда. А раненые остались на поле брани», – вспоминает Анастасия Викторовна.

   Спасение пришло от местного населения. В деревнях организовывались госпитали. Советские люди спасали советских людей, забирая раненых к себе домой, стараясь хоть чем-то облегчить муки страданий. Одним из таких крупных на оккупированной фашистами территории стал Хватов-Заводской подпольный госпиталь. Возглавил его дядя Анастасии Викторовны – Аким Никонович Васильев. Сельский врач, запрягая лошадей в обоз, сам выносил раненых с поля битвы. Затем подключились и местные жители. Сначала заполнили бойцами местную сельскую больницу. Затем стали размещать их в двухэтажной кирпичной школе.

   Раненых клали прямо на солому. Потом сделали для них топчаны и соломой набили наволочки. А кормить нечем! Магазинов нет, продуктов нет. Вокруг – оккупация, кругом враг. «Смотришь на солдат, страдающих от боли, и прощения у них просишь. А они на нас с такой благодарностью глядят», – сквозь слёзы рассказывает ветеран Волкова.

   Когда спрашиваю, кем вы были в годы войны, Анастасия Викторовна отвечает просто: «То, что прикажут, то и делала: и горшки выносила, и бинты окровавленные стирала, и в разведку ходила. Дисциплина была очень строгая».

Ждёт тебя дорога к партизанам в лес густой

Хватов-Заводской госпиталь стал базой, где создавались и организовывались партизанские отряды. Спасённые раненые вливались в отряды и воевали с фашистами, помогая советской армии. От партизанских снарядов взрывались целые эшелоны с живой силой и немецкой техникой. Переоценить заслуги отрядов невозможно. В разведывательных операциях приходилось участвовать и Анастаии.

На первое задание – разузнать количество немцев, расположившихся в деревне Годуновка, девушка отправилась вместе с двенадцатилетним Колей. Спустя время этот мальчик станет одним из лучших разведчиков, получит орден Красной Звезды. А пока оба впитывали в себя командирский наказ. Под видом брата и сестры они собирали по деревне милостыню, а вместе с ней – нужную информацию. Возвратившись назад и рассказав об удачном исходе операции, впервые заслужили похвалу командира: «Вы же у нас замечательные разведчики!» И такая гордость охватила юных героев от этих слов и от того, что доверили столь важное дело, и так воспрянули духом оба, что на следующее задание Коля отправился уже один, уверенный в своих силах, окрылённый и по-мальчишески важный.

А у Насти в госпитале дел невпроворот. Девушка ухаживала за ранеными, стирала гнойные окровавленные бинты. От щёлочи иссохли руки, а глаза закрывались от неимоверной нечеловеческой усталости. “Но кто, если не я?!” И этот вопрос в годы войны задавали себе многие.

   В памяти Анастасии Викторовны сохранился один случай. В партизанский отряд из Москвы прислали двух разведчиц – Машу и Лиду. Стройные, красивые, молодые, каждой не больше восемнадцати. А как форма на них сидела! Как блестели чёрные хромовые сапоги! Юной Настеньке, одетой в простую фуфайку и обыкновенные кирзовые сапоги, так хотелось быть на них похожей. (Женское начало берёт верх даже на войне.)

   В землянке командира обсуждали задание. В селе, расположенном в тридцати километрах от базы, находился крупный немецкий гарнизон. Кого-то нужно отправить на разведку, а это – верная погибель. И вдруг вызвались радистки. Командование наотрез отказалось их отпускать. Но после долгих уговоров девушки отправились на разведку.

   У входа в деревню их встретили немецкие часовые с автоматами в руках, спросили фамилии. Радистки назвали вымышленные. Но местный староста-предатель выдал девочек врагу.

   Машу и Лиду тут же арестовали. Жестоко избили, пытаясь выбить информацию. В ответ – лишь молчание. Не добившись ничего, привели их в комендатуру, а там виселица и выбор: признаются, значит, погубят отряд, не расскажут – встретят смерть. Ну как тут выбрать, когда жизнь только началась, когда молодость бьёт ключом, когда впереди столько всего ещё нужно успеть, когда так хочется жить?

   Девушки пошептались и согласились показать место расположения партизанского отряда. Только повели врага в противоположную сторону. Местность на Смоленщине лесистая, а тут, как назло, опушка встретила редкими берёзами. От судьбы не уйдёшь, но здесь даже доля встала на сторону разведчиц. На окраине леса раскинулся кустарник. И девушки, быстро смекнув, крикнули: «Партизаны!» Пока фашисты, пригнувшись, обнимали землю, две пленницы разбежались в разные стороны и остались живы!

   «Когда они вернулись в отряд, их спросили: «Вы же знали, что на смерть идёте?» А они ответили: «Знали, но мы лучше умрём честными, чем будем жить подлецами!» И такая вера в Победу была, и такой высокий патриотизм в каждой чувствовался, что по-другому поступить просто невозможно. У нас и девиз был: лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Вот такое было поколение!» – размышляет Анастасия Викторовна.

Листовки. Спасение. Победа!

   Из этого поколения выросла Анастасия. Помня заветы, не раздумывая, согласилась нести партизанские листовки в деревни. Необходимость в этом, после уничтожения Дебревского госпиталя, что находился неподалеку, возникла крайняя, срочная, важная.

   В Дебревском госпитале находилось 67 раненых. В январе 1942 года налетели каратели, вывезли всех ходячих больных и медицинский персонал и расстреляли. А вернувшись, подожгли госпиталь с находившимися в нём лежачими ранеными.

Угроза нависла и над Хватов-Заводом. Требовалось незамедлительно собрать окруженцев и добровольцев на защиту госпиталя. А для этого нужно разнести листовки. Но кто пойдёт? Кругом царит жесточайший оккупационный режим. На задание отправилась Настя вместе с подругой Тоней. Листовки сложили в мешки, ими обвязали тонкие девичьи талии, а сверху – фуфайки, в которых утонуть недолго. Маскировка – комар носа не подточит. Осталось лишь собрать в кулак всю храбрость и решимость.

   Только вышли девушки на опушку леса, а там – немцы на мотоциклах. И не убежишь: пуля везде догонит. Облепили себя грязью с ног до головы, прикинулись умалишёнными. Посмеялись фашисты над дурёхами да отпустили. И юные партизанки снова в путь. Дошли до нужного дома, отдали листовки и вернулись благополучно обратно.

   Но на следующий день всё повторилось. Отправились в более дальние деревни. Уже опытные, уверенные, и вроде как не так страшно. Немцы стали более подозрительные и наблюдательные. Девушек остановили, завели в тот дом, где как раз и должны они отдать листовки, и посадили под арест. Партизанки отдали ценные бумаги хозяйке дома и стали ждать, что дальше будет. Уже дело к вечеру. Тоня расплакалась. Решили сбежать, но часовой поймал. И вдруг среди ночи открывается дверь, а за ней – наши партизаны. Хозяйка дома к тому времени уже успела их оповестить. Так и спаслись…

   День освобождения Смоленщины застал Настеньку в лесу, в землянке. А вот Победу девушка встречала в Вязьме. И в этот день было всё, как полагается: и торжественный митинг, и крики “ура!”, и счастливые радостные лица людей, которые наконец-то обрели долгожданную, вымученную и такую дорогую сердцу Свободу.

  P.S. Анастасии Викторовне Волковой – 90 лет. И если здоровье подводит, то память о войне ей не изменяла никогда. Пока шло интервью, ветеран сокрушалась лишь об одном: как успеть рассказать обо всём, когда столько пережито, пройдено, когда столько осталось за плечами? Разве всё расскажешь? Жизни не хватит…